Гай Марий

В этой достаточно сложной внутренней и внешней ситуации приверженцы политической линии Гракхов обретают вождя. Им стал Гай Марий. Сын римского всадника из Арпина (в Ланий), необразованный, хотя уже в юности проявивший военный талант, он был обречен на вторые роли в обществе, где его презрительно называли «выскочкой». Его политической карьере способствовали влиятельные Цецилии Метеллы. В 119 г. Марий — трибун, в 115 г. — претор, затем — проконсул Испании, легат Метелла в Нумидии (109 г.). Но консульство Марию было закрыто, как и объявил ему без обиняков его начальник и покровитель Метелл. Однако Марий отправился в Рим, куда его настойчиво призывали приверженцы Гракхов, не устававшие на народных сходках обличать продажность патрициев и прославлять ясный ум и упорство простолюдина Мария, обязанного возвышением себе самому. По словам древнего историка, римские низы были в таком возбуждении, что «все ремесленники и сельские жители, чье имущество создавалось трудом их рук, бросив свои занятия, толпами сопровождали Мария, ставя его избрание выше собственного благосостояния». Так, вопреки Метеллу, впер-Bb|t' за долгие годы консульская васть была доверена «новому человеку» (Ю7 г.). Бесконтрольному правлению знати пришел конец.
Первое консульство Мария было знаменовано изменением состава Римской армии и укреплением ее бовой мощи. До этого обязательную воинскую службу в легионах несли лишь те граждане, которые были способны вооружиться на собственный счет. По новому закону оружием стало снабжать государство, а обязательная военная служба заменялась добровольным набором, производимым самим полководцем, который должен был выплачивать воинам жалование и по окончании службы заботиться о наделении воинов участком земли. Это открывало путь в армию неимущим, пролетариям.
Согласно другой реформе, проведенной Марием несколько позднее, определялся шестнадцатилетний срок Воин Мария в походе воинской службы. На протяжении
последнего столетия римской республики он достиг двадцати пяти лет. Легион, доведенный до 6 200 воинов, отныне делился не только на манипулы, но и на когорты (когорта состояла из трех манипулов и была способна выполнять самостоятельные боевые задачи).
Реформы Мария привели к замене гражданского ополчения профессиональной армией. Между полководцем и новым войском складывались отношения, создававшие угрозу стабильности общества: отныне армия служила лично полководцу, и только от него воины получали во время службы жалование и награды, а после ее окончания — земельные наделы. Воины фактически переставали быть гражданами, тогда как роль армии, действующей в интересах ее командующего, могла стать решающей в судьбах гражданского коллектива.
Нумидия, где Гай Марий появился в том же 107 г., была не лучшим местом для испытания реорганизованного войска. Югурта, верный своей тактике, ускользал от лобовых столкновений, сливался с поддерживающим его местным населением, нанося короткие и чувствительные удары там, где его не ожидали.
И все же легионы, в которых Марию удалось укрепить дисциплину, начали одерживать первые победы. Однако война была окончена лишь с помощью непревзойденного римского коварства: Югурта был захвачен, находясь на нейтральной территории, в гостях у своего тестя — царя мавров. Осуществил эту опасную операцию выходец из нобилитета, человек с железными неррами Луций Корнелий Сулла, легат Гая Мария, в будущем его заклятый враг.
После того как Югу рту в цепях показали римлянам во время триумфальной процессии, он был казнен в находившейся на форуме Мамертинской тюрьме 1 января 104 г. Таков был новогодний подарок Гая Мария римскому народу. Триумф над Югуртой бып также и триумфом популяров над нобилитетом, хотя и несколько омраченным причастностью Суллы к захвату Югурты.
Вторжение варваров. В разгаре событий, обеспечивших триумф Марию, из Трансальпийской Галлии, южная часть которой, как уже говорилось, стала в 113 г. римской провинцией, пришла весть о вторжении туда варварских орд кимвров и тевтонов, покинувших места первоначального обитания где-то на берегах Балтики из-за природной катастрофы. Варвары двигались со своими семьями на больших крытых повозках, использовавшихся в случае нападения врага как укрытия. Их пешие отряды имели тяжелое металлическое вооружение. Располагали они и конницей. Однако главной устрашающей силой была их отвага. К тому же наступление они сопровождали леденящим слух боевым кличем, напоминавшим рев диких зверей. Казалось, они не спасались от смерти, а искали ее, ибо павший в бою, по их поверьям, удостаивался наивысших благ и почестей в мире героев. Один вид варваров повергал римских легионеров в ужас, лишая их воли к сопротивлению, и они бежали, устилая поля трупами. В первом же сражении в 105 г. были разбиты две римские армии, которыми командовал нобиль, консул 106 г.
И тогда взоры римлян вновь обратились к победителю Югурты. Вопреки закону, запрещавшему два года подряд занимать государственную должность, Марий был избран, и притом заочно, консулом — сначала на 103, а затем и на 102 г.
В 102 г. в битве при Аквах Секстиевых, на слиянии Исара с Ро-Даном, Марий разгромил тевтонов, отделившихся от кимвров, которые двинулись в Испанию. Зимой 101г., когда Альпы стали труднопроходимыми, из Испании в Италию перешли и кимвры. Здесь °ни обосновались на побережье Адриатического моря, возле Вер-Целл, в мягчайшей по климату области венетов. Марий подвел туда свои легионы, и варвары предложили ему сразиться в любой из угодных ему дней. Марий избрал туманный и ветреный день и так расположил войско на широкой равнине, чтобы ветер дул кимврам в ЛиПо, а блеск римского оружия и доспехов слепил им глаза. В бит-е пало 60 000 кимвров и столько же было взято в плен. Пленными1 оказались одни мужчины — их жены, матери, дочери, поставив телеги в круг, долгое время бились с легионерами топорами и ци ками, а затем задушили или разорвали на части своих детей, сами же наносили друг другу смертельные удары.
Второе восстание рабов в Сицилии. Одновременно римлянам пришлось столкнуться с новым восстанием рабов. Начавшись в 104 г. близ Капуи, оно перекинулось в Сицилию и охватило остров. Восставшие провозгласили царем сирийца Сальвия, пользовавшегося славой опытного гадателя. Одновременно с отрядами Сальвия, провозгласившего себя Трифоном, в западной части острова действовала другая армия рабов с киликийцем Афинпоном во главе Обе армии объединились. Но вскоре Трифон погиб. Афинион стал единоличным правителем. Появляясь перед воинами в пурпурном одеянии и золотой короне, с серебряным жезлом в руке, он призывал их мстить за гибель Трифона и обрушивал ярость на тех рабов, которые медлили к нему присоединиться.
Дважды удалось Афиииону одержать победу над римскими легионами. Но в 101 г. римский консул вызвал царя рабов на поединок и победил его. Вскоре после этого пало последнее укрепленное убежище рабов. Рабам Сицилии под страхом смерти было запрещено носить оружие и пользоваться им даже для защиты стад от волков.
Беспорядки в Риме. В это время выделились как вожаки
плебса народные трибуны Луций Аппулей Сатурнин и Гай Сервилий Главция. В 100 г. Сатурнин пытался пронести через народное собрание закон, снижающий цену продаваемого городскому люду хлеба до минимума. Противники этого на самом деле опасного для государства закона разрушили мостики, по которым проходили голосующие, разбросали урны. Закон не прошел. Но было принято второе предложение Сатурнина — о наделении ветеранов Мария землей в Африке и о переделе земель, отвоеванных у кимвров. В принятии этого закона был заинтересован сам Марий. Согласно постановлению сенаторы обязаны были поклясться, что не будут его опротестовывать. Клятву принесли все, кроме бывшего патрона Мария Метелла Нумидийского, удалившегося в изгнание.
Политическая борьба обострялась. На народных собраниях сторонники Сатурнина и Главции добивались перевеса в голосовании с помощью дубин и устраняли своих противников, используя кинжалы. После одного из таких скандалов сенат объявил чрезвычайное положение. Сатурнин, Главция и их сторонники заперлись в храме на Капитолии. Расправиться с ними было поручено консулу который осадил захваченное своими сторонниками здание надсжде сохранить им жизнь. Но оптиматы взобрались на кров-пк) и перебили безоружных противников черепицами.
Политическая борьба в середине 90-х гг. В середине 90-х гг. после недолгого затишья нарушается политическое равновесие между двумя господствующими сословиями Рима — сенаторами и всадниками (то, что в Риме называли «согласием сословий»). Сенаторы и всадники были солидарны по многим вопросам внутренней политики (например, они в равной мере противостояли аграрным п демократическим реформам). Однако в провинциях, где они выступали как конкуренты в ограблении местного населения, их интересы сталкивались. Этим нередко пользовались демократически настроенные политические деятели, вбивавшие клин между всадниками и сенаторами.
В конце 90-х гг. всадники, обеспокоенные действиями группы сенаторов, стремившихся положить конец злоупотреблениям от-купшпков налогов в провинциях, стали использовать против своих противников могучее оружие, которое им в свое время передал Гай Гракх, — суд. В 94 г. в Азию, эту житницу публиканов, были направлены в качестве проконсула Квинт Муций Сцевола и в должности легата Публий Рутилий Руф. В отличие от большинства магистратов, лебезивших перед публиканами, они показали себя честными людьми и, пользуясь своей властью, защищали жизнь и собственность провинциалов, расправляясь с агентами публиканов. В результате Сцевола подвергся со стороны всадников грубым и оскорбительным нападкам, а Рутилий Руф был привлечен к всадническому суду по статье «взяточничество» и, приговоренный к непосильному штрафу, вынужден был отправиться в изгнание. Таким же образом были осуждены и многие другие честные сенаторы, не нашедшие общего языка со всадниками.
Ливии Друз. К 90-м гг. обстановка в Италии становится все оолее напряженной. Заметно обостряются отношения между всадниками и сенаторами, в борьбе с которыми всадники все более решительно используют суд. Уменьшается число граждан, обладающих земельной собственностью и жаждущих передела. Но особенно остро встает союзнический вопрос. Давно уже экономическое Развитие Италии, приводившее к смешению римлян и италиков, требовало их уравнения в политических правах. Между тем поло-ение союзников оставалось таким же неравноправным, каким оно !ло еще до пунических войн — уже не говоря о том, что у них отирались лучшие земли, они выплачивали военный налог, поставляли вспомогательные войска, получая при дележе добычи мизер ную долю, и полностью зависели от произвола римских властей, не имея никаких политических прав. К 90-м гг. глухое волнение гр(). зит перерасти во взрыв.
Именно в это время на политической арене появляется народ, ный трибун Ливии Друз, сын того Друза, который был противником Гракхов. Словно бы стремясь загладить семейную вину перед народом, он становится подлинным его защитником. Будучи человеком открытым, он и дом свой приказал построить таким образом, чтобы все происходящее внутри было видно с улицы и из соседних домов. Избранный в 92 г. народным трибуном, он предлагает целую программу преобразований, в центре которой стоял аграрный и ставший неотделимым от него союзнический вопрос.
Начал Друз с того, что, идя навстречу италикам, обещал провести законы о даровании им гражданских прав и о выведении для новых граждан в Италии и Сицилии множества колоний. Сенаторы предложили Ливию Друзу компромисс - удовлетворить его обещания в обмен на лишение всадников судебной власти. Новый судебный закон, предложенный на одобрение народному собранию, предусматривал увеличение численности сената вдвое, до шестисот человек, за счет включения в его состав всадников и передачу сенату нового состава судебной власти с правом расследования дел о коррупции. К этому законопроекту он присоединил предложение о раздаче хлеба неимущим гражданам и выведении колоний на государственные земли. «После меня, — говорил трибун, — останется неподеленным только неба свод, да топь болот». В результате законом были недовольны и всадники и сенаторы.
Предложение о даровании италикам прав римского гражданства Ливии Друз вносить не торопился, видимо, откладывая его на будущее. Но о том, что он не собирался отказываться от своих намерений, свидетельствуют его контакты с возникшими в Италии тайными обществами союзников, которые связывали с именем Друза мирное уравнивание в правах с римлянами. Это явствует из дошедшего до нас текста их присяги: «Клянусь Юпитером Капитолийским, римской Вестой и отцом моего государства Марсом. Клянусь животворящим солнцем и землею, кормящей животных и растения. Клянусь богами, основавшими Рим и героями, распро(-гранившими его могущество. Клянусь, что друзья и недруги Ливия Друза будут моими друзьями и недругами... Если я по закону Ливия ДрУ' за приобрету римское гражданство, я буду считать Рим своим отечеством, а Друза — своим великим благодетелем».
В день народного собрания, на котором предстояло провесТЧ законопроект Друза, нахлынуло столько народу, что. по слова флора, казалось, что город осажден неприятельской армией. Собрание проходило бурно, не обошлось даже без ареста одного из консулов, которого Друз при ободрительных криках собравшихся оТправил в тюрьму. Законопроекты были приняты и переданы в соответствии с существующими порядками на утверждение сената. Не в состоянии найти убедительных оснований для отклонения, сенат отверг их под предлогом несоблюдения мелких формальностей.
Готовилось новое собрание. Но накануне его на пороге собственного дома жизнь народного трибуна оборвал кинжал наемного убийцы.