Новые римские провинции

После ухода из Сирии армянские гарнизонов она пришла в состояние полного упадка. Богатейшая из стран Востока безнаказанно разорялась арабами. Сирийские города переходили от одних правителей к другим. В Антиохии правили потомки Селевка, оспаривая друг у друга потерявшую авторитет власть. На просьбу одного из них, Антиоха Эпифана, утвердить ею правителем Сирии Помпей язвительно ответил, что не может возвратить власть тому, кто не сумел ею воспользоваться. Так Селевкиды, под владычеством которых Сирия находилась 260 лет, были низвергнуты и к числу римских провинций прибавилась еще одна — Сирия. Помпею потребовался целый год для изгнания из Сирии арабов и отвоевания городов, захваченных отдельными правителями.
Лицом к лицу с Римом оказалась Иудея. Там в зто время внутри царского дома шла борьба за власть между братьями Гирканом и Аристобулом, а связанные с жречеством влиятельные иудеи вообще добивалась отмены царской власти. Они направили делегацию к Помпею, и тот, опираясь на просьбу противников царской власти, распорядился, чтобы иудеями правил первосвященник. Царь Аристобул подчинился этому решению, но иудейская армия отказалась повиноваться. Войско Помпея захватило Иерусалим. Противники римлян укрепились на храмовой скале и защищали ее в течение трех месяцев. Но силы были неравными. Знаменитый храм Иерусалима был разграблен. Захваченные ранее Иудеей греческие города были переданы Сирии. Аристобул в благодарность за оказанную римлянам поддержку был объявлен первосвященником.
К римским владениям были присоединены Вифиния и ПоНЩ формально считавшиеся самостоятельными государствами. Арме ния, Иберия и Колхида также попали в зависимость к Риму. Так Рим стал твердой ногой на средиземноморском Востоке, где оставалось лишь одно формально независимое государство — Египет.
«ЗДеСЬ закололся Митридат». В то время когда Помпей дей-овал в Сирии и воевал с иудеями, Митридат, не сломленный по-С гениями, готовился к новой решительной схватке с Римом. Если РаньШе центрами антиримского сопротивления были Карфаген, К ринф. Пелла, Афины, Синопа, то в 64—63 гт. последним прибежищем противников Рима стал город на берегу Боспора Кимме-пйского, с именем которого вот уже несколько столетий связывались доставляемый в Грецию хлеб и дорогие сорта рыбы. Заняв ак-оополь Пантикапея, на горе, которая доныне носит имя Митридат, шестидесятисемилетний царь разрабатывал план повторения похода Ганнибала — нанесения по Риму удара через Альпы, но не с помощью нумидийцев и испанских иберов, а силами скифов, сарматов и кельтов (со скифами, считавшимися со времен Дария неодолимыми, царь уже заключил союз, дав их правителям в жены своих дочерей).
Но боспорским грекам, получавшим доходы от торговли хлебом и соленой рыбой, планы великого противника Рима были чужды. Они не хотели воевать с римлянами. Они хотели с ними торговать. Первым на сторону Рима переметнулся город Фанагория, расположенный по ту сторону Боспорского пролива, на Таманском полуострове. Его правитель, носивший благородное имя Кастор, предал царя: он не только захватил город, но и выдал римлянам находившихся там сыновей Митридата. Предательство было по достоинству оценено Римом: Фанагория, единственная из городов Таврики, получила независимость.
Примеру Фанагории последовали Феодосия и Херсонес. Их возмущение Митридату удалось подавить, но тут замыслил измену его сын Фарнак. К Фарнаку присоединились даже наиболее верные Митридату италийские перебежчики, а вслед за ними и вся армия, флот. С высоты акрополя Митридату как-то предстало целое море голов тех, что поддержали Фарнака. Оставался яд, но он не подействовал, так как Митридат десятилетиями принимал противоядия. И царь подставил шею под меч своего верного телохранителя. «Здесь закололся Митридат», — написал Пушкин, провожая с корабля взглядом место гибели великого противника Рима и крушения его планов.
Бурлящий Рим. В те годы, когда Лукулл и Помпей. веля войны на Востоке, расширяли пределы римской державы, ее столица напоминала бурлящ ий котел. В 70 г. было возвращено значение на-6oi HbIM со^Раниям - Честолюбивые политики рвались к власти лю-1 ценой. Имел значение голос каждого гражданина, и голоса эти кРыто покупались и продавались. За избирателями ухаживали.
Им угождали. Их развлекали цирко-выми играми и дорогостоящими р^ диаторскими боями. И, разумеется не скупились на обещания. Для кандидатов сочинялись специальные трактаты, рекомендующие, какими способами надо добиваться голосов. Корруп. ция становилась предметом научной разработки.
Восходящими политическими звездами в те годы были Цезарь, Катил и-на и Цицерон — люди, совершенно разные по характеру, но бесспорно талантливые, если не сказать гениальные.
Политическая карьера Гая Юлия Цезаря, принадлежавшего к захудалому патрицианскому роду, возводившему свое происхождение к Энею и его матери Венере, началась в годы господства врага римской аристократии Гая Мария. Для покровительства мальчику Цезарю у Гая Мария были чисто личные причины: он был его дядей, точнее, супругом сестры матери Цезаря. Тринадцатилетний юнец стал одним из жрецов Юпитера. Родство с Марием обеспечило юноше выгодный брак с дочерью преемника Мария, могущественного Корнелия Цинны. С приходом к власти Суллы брак с Корнелией стал опасным для Цезаря и едва не привел его к гибели, но развестись Цезарь отказался (кажется, это был первый и последний принципиальный поступок в его жизни). В изгнании он выказал не только железную волю, но и талант актера. Будучи пленен пиратами, он прикинулся ученым «не от мира сего» и, обманув их бдительность, организовал захват пиратского корабля, а затем самовольно, без разрешения наместника ближайшей провинции, распял на крестах благоволивших к нему разбойников.
Цезарь возвратился в Рим и стал целенаправленно добиваться высшей власти в государстве, используя для этого все — и мужское обаяние, и дружеские связи, и недюжинные ораторские способности. Объявив себя противником сулланской конституции и «популяром», он в кругу сулланцев восхищался политическим талантом Суллы, а обращаясь к народу, подчеркивал свое родство с Марием и приверженность его идеям. В 65 г., когда Красе был цензором, а его неоплатный должник Цезарь — квестором, на Капитолии ночью кто-то выставил трофеи Гая Мария. И все понимали, что эту
монстрацию организовал Гай Це-де а бывший сулланец Красе ей не воспрепятствовал.
В этом же году в первые ряды политических деятелей выдвинулся и Луций Сергий Катилина. Мы знаем об этом человеке только со слов его злейших врагов, но и их характеристики создают образ человека неординарного, способного увлечь и заворожить или вызвать ненависть и зависть: «Луций Катилина, - писал его биограф, - происходил из знатного рода м отличался большою силою духа и тела, нравом же скверным и развращенным. Еще мальчишкою он полюбил междоусобицы, резню, грабежи, гражданские смуты, в них и закалил себя смолоду. Телом был невероятно
терпелив к голоду, к стуже, к бессоннице. Духом — дерзок, коварен, переменчив, лицемер и притворщик, готовый на любой обман, жадный до чужого, расточитель своего; в страстях необуздан, красноречия отменного, мудрости невеликой. Неуемный, он всегда рвался к чему-то чрезмерному; невероятному, слишком высокому».
Катилина был кумиром римской аристократической молодежи, которая ходила за ним по пятам. Противники обвинили его в вымогательстве в провинции и одновременно в попытке прийти к власти насильственным путем. И тогда Катилина выдвигает радикальные лозунги: отмена долгов и передел земель. Если земля в это время плебеев мало интересовала (выгоднее было оставаться в Риме и продавать свои голоса), то задолженность была всеобщим бедствием, и здесь Катилина мог рассчитывать на успех.
Почуяв нешуточную угрозу, римское всадничество, в руках которого были сосредоточены ростовщические операции, выдвигает своего кандидата — блестящего оратора Марка Туллия Цицерона. Цицерон построил свою избирательную кампанию в прямо противоположном Катилине направлении, объявив себя защитником интересов имущих прослоек римского общества, союза сенаторов и всадников («согласия сословий»). Не будь Катилины с его программой, «новому человеку» Цицерону никогда бы не попасть в сенат: Катилина поднял Цицерону цену.
^ о консулы вместе с Цицероном прошел один из сторонников гилины, которого Цицерон предусмотрительно привлек на свою
сторону, отказавшись в его пользу от выгодного наместничества Македонии. Разумеется, Катилина. человек непреклонной воли не оставил надежды на власть. Но, действуя без должной конспира ции, он дал в руки Цицерона ряд фактов (или подозрений), кото рые тот сумел силой своего красноречия представить как заговоп угрожающий самому существованию римского государства.
После выступления Цицерона в сенате Катилина вынужден был покинуть Рим и отправиться в Этрурию, где у него были сторонники, готовые оказать ему поддержку силой оружия. Вслед за тем по обвинению Цицерона была схвачена группа сторонников Катили-ны. Сенат приговорил их к смертной казни. За смягчение наказания (сохранение жизни и высылку из Рима) выступил один Цезарь, что многими было воспринято как соучастие в заговоре. Цицерон мог считать себя спасителем отечества. Против Катилины в Этрурию было послано консульское войско. Битва была ожесточенной. Выставив свои ряды, Катилина приказал увести коней и встал около орла, некогда бывшего у Мария. После окончания сражения, завершившегося победой консульскою войска и героической гибелью Катилины, среди трупов павших врагов многие узнавали кто друга, кто родственника.
Низы, защитником которых выставлял себя Катилина, не оказали ему никакой поддержки. И это не следует рассматривать как проявление слабости городской демократии. Римский политический опыт, даже не столь долгий, как греческий, приучил к осторожности. В народных доброхотах умели распознавать демагогов, преследующих своекорыстные цели. Скорее всего Катилина во всех этих бурных событиях был подставной фигурой, марионеткой Крас-са, в то время сблизившегося с Цезарем. Поскольку Цезарь был заподозрен в причастности к замыслам Катилины, Красе поторопился отправить его наместником в Испанию, уплатив за него срочные долги и поручившись колоссальной суммой в 830 талантов.
Источники. Римская история от смерти Суллы до образования 1-го триумвирата — один из, наиболее полно освещенных древними авторами периодов римской истории, единую канву которого дают эпитомы 90—103 книг Тита Ливия и соответствующие разделы труди Флора. Кроме того, мы имеем целую серию портретов наиболее крупных политиков, созданную Плутархом: биографии Лукулла. Помпея. Красса, Цезаря. Цицерона. Великолепным источником являются свидетельства современника — письма и речи Марка Туллия Цицерона, вводящие в ryiiiv политических событии бурного времени, а также весьма любопытный документ эпохи — наставление, адресованное Цицерону его братом КвиЯ-том с советами, которые должны были помочь в достижении консульск01 должности тому, кого потомственные аристократы с презрением называл «новым человеком».
^ерторианское движение раскрывается в «Испанской книге» «Римской ис-ип » Аппиана, а также в плутарховых биографиях Сертория и Помпея. T°'V'4,iie всего мы осведомлены о Третьей Митрндатовой войне и возникно-• после победы над Митридатом и его союзником Тиграном новых рим-BtH,N провинций, благодаря полностью сохранившейся «Митрндатовой кни-СК1 «Римской истории» Аппиана и плутарховым биографиям воевавших с Митридатом Лукулла и Помпея. Нарративные источники дополняет прекрас-' iii эпиграфический материал, раскрывающий позиции отдельных городов и частных лиц по отношению к Риму и Митридату.
Главные источники, повествующие о восстании Спартака — Аипиан (книга «Гражданских войн») и Плутарх (биография Красса). В спорный вопрос об обстоятельствах гибели вождя восстания вносит лепту и археология — подтверждающий версию Аппиана фрагмент фрески из Помпей, передающий два эпизода последнего сражения Спартака. Первый из них - схватка двух всадников, один из которых, над чьей головой надпись «Феликс из Помпей», наносит копьем удар в бедро другому, над которым стоит надпись «Спартак». Вторая сцена, несмотря на плохую сохранность фрески, позволяет понять, что раненый продолжает сражаться, опустившись на колени.
О консульстве Помпея и Красса мы узнаем главным образом из соответствующих плутарховых биографий и из «Гражданских войн» Аппиана. Начавшаяся после 70 г. борьба с сулланцами ярче всего иллюстрируется серией речей Цицерона против алчного наместника Сицилии Верреса.
Одним из основных источников, осЕ*ещающих борьбу с пиратами и возвышение Помпея, являются речи Цицерона в поддержку законов о предоставлении I [омпею сначала чрезвычайных полномочий в борьбе с пиратами, а на следующий год - командования в войне с Митридатом. Они вводят в политическую атмосферу намного глубже, чем любое историческое повествование.
На первый взгляд прекрасно обеспечена источниками история заговора Катилины, поскольку имеется знаменитая серия речей Цицерона против Катилины и специально посвященная заговору монография Саллюстия «Заговор Катилины». Однако оба автора, особенно Цицерон, были противниками Катилины, и нарисованный ими образ страдает преувеличениями. Из-за этих преувеличений невозможно до конца понять выдвинутую заговорщиками программу, отчего и вопрос оценки Катилины до сих пор остается спорным.