«ЗОЛОТОЙ ВЕК» АНТОНИНОВ (96-192 ГГ.)

Свержение Домициана ознаменовало наступление нового этапа в истории римской империи. Во многом следуя по пути, обозначенному Домицианом и Титом, новые императоры, Антонины, рядом мер дистанцировались от политики террора. Одновременно были урегулированы отношения с армией и с целью поддержания беднейших слоев населения создана система благотворительности. Усиливается вмешательство императорской власти в жизнь провинций. Мира империя не знала, особенно при последних Антонинах. В ее пределы вторгаются варвары, постоянно вспыхивают восстания в восточных провинциях. Все это препятствовало начавшимся было завоеваниям. Империя откатывается к своим укрепленным границам.
Древние историки делили носителей императорской власти на «хороших» и «плохих», понимая при этом, что правление первых далеко не всегда было благоприятным для империи. Поэтому возникла и другая градация — «счастливые» и «несчастливые». Два последних императора династии, Марк Аврелий и Коммод, по первой градации были антиподами: отец — один из лучших, сын — может быть, самый худший. Но независимо от этого положение империи на протяжении многих лет оставалось ужасным, ибо преодолеть кризисные явления было не дано ни мудрецу, ни полуидиоту. Казалось, враждебные Риму боги решили компенсировать десятилетия относительного спокойствия, а кое в чем и процветания, страшными бедствиями. Конечности гигантского организма империи содрогались в конвульсиях, а ее сердце, лишенное свежего притока крови, испытывало перебои. На теле возникали черные чумные пятна. Но это было еще преддверие кризиса.
Нерва. Траян. Адриан. Антонин Пий. Впервые за всю ист-рию империи освободившийся трон занял политический деятель, избранный сенаторами из собственной среды, — Марк Кокцеи Не рва (96—98 гг.). Однако попытка Нервы придать забвению памя1Ь цциана вызвала возмущение преторианцев. Нерве пришлось и ать им убийц последнего из Флавиев. Император срочно усы-' вил командующего римскими легионами.
Марк Ульпий Траян (98— 117) родился в римской колонии Ита-(Испания) в военной семье и под командованием отца уча-ствовал в Иудейской воине и в столкновениях с парфянами, а затем был наместником Сирии. Современники характеризуют его как чечовека, обладавшего большой физической силой и выносливостью неприхотливого в пище, скромного и обходительного. После смерти приемного отца, он не торопился в Рим и более года был занят укреплением границ. Ярчайшим проявлением нового политического курса была акция Траяна по избавлению Рима от про-цветавших, особенно в годы правления Домициана, доносчиков. Очевидец расправы над ними пишет: «Ничего не было нам столь приятно, как то, что мы могли смотреть сверху вниз на заломленные назад лица доносчиков и их скрученные веревкой шеи. Мы узнавали их и наслаждались, когда их вели, точно умилостивительные жертвы за пережитые гражданами тревоги, за кровь казненных, за медленную казнь и тягчайшие муки». Доносчики были доставлены в Ос тлю и посажены на непригодные для длительного плавания и лишенные команды суда и отданы на волю ветра и волн. Тем, кому удалось бы спастись, возвращение в Рим было запрещено.
Почти все царствование Траяна прошло в войнах. В промежутках между ними он праздновал свои победы и занимался административной деятельностью. Умер он на пути в Рим в августе 117 г.
Преемником Траяна стал его дальний родственник и земляк Публий Элий Адриан (117—138). Провозглашенный императором сирийскими легионами, он начал свое правление заключением мира с Парфией и возвращением ей Северной и Южной Месопотамии. К обязанностям императора Адриан относился с такой серьезностью и ответственностью, как ни один из его предшественников. Полагая, что глава государства должен сосредоточивать в своих руках все нити управления и знать, что делается едва ли не в каждом городе и воинском лагере, он большую часть своего правления провел в переездах из провинции в провинцию, из города в город. Исключительная память позволяла ему не только цитировать целыми главами недавно прочитанные свитки, но помнить имя каждого отпущенного им в отставку ветерана во всех тридцати римских легионах и все доходы и расходы римского фиска, так что его н? без основания сравнивали с домохозяином, который держит в памяти все домашние траты. Поэтому его появление в провинции Для прокураторов и наместников было подлинным бедствием, ибо его возможно было обмануть.
При этом в отличие от честного открытого Траяна Адриан был человеком с двойным дном. Восхваляя и поддерживая в годы близости с Трая-ном его карательные меры применительно к доносчикам, придя к власти он восстановил секретную службу и' даже установил наблюдение за людьми из ближайшего окружения, которых удостоил высшими почестями. Заподозренных он то тайно убивал, то доводил до разорения «дружескими» советами.
К тому же он страдал болезненным честолюбием. Удовлетворяя свою страсть к строительству, он дал свое имя многим городам, и в империи появилось множество населенных пунктов, носящих его имя (Адрианополи, а на месте его удачной охоты на медведицу — Адрионатера). Свое имя он присвоил даже Карфагену и новому, отстроенному им району Афин. Заметив, что над его переименованиями смеются, Адриан не стал давать своего имени сооружениям, которые строил, но это объяснялось не благородством, а расчетом. Ведь только слепой не мог отличить новой громады от полуразвалившихся построек эпохи Августа и его преемников.
Прославленная щедрость Адриана была показной. Так, увидев в общественных термах, где он предпочитал мыться, старика, трущегося покрытым рубцами тело о стены, он подозвал его к себе и, назвав по имени, сообщил, что дарит ему рабов. Приближая к себе и обогащая множество талантливых людей, он, скорее всего, рассчитывал затмить славу Мецената, но среди тех, кого он облагодетельствовал, не нашлось ни одного искреннего друга, в чем-либо подобного Горацию. Желание прославиться заставляло Адриана занимать одновременно муниципальные должности в десятках разных городов и всюду что-либо строить и давать игры. Книги, написанные им самим о себе, он передавал образованным вольноотпущенникам для обнародования под их именами.
Во внешнем облике Адриана также все было продуманным, и никогда, даже во время сильных дождей и холодов, не покрывал головы, что выделяло его на фоне сопровождавшей свиты (за это ему пришлось заплатить тяжелым заболеванием). Посещавших его во время болезни и оказывавших ему знаки внимания сенаторов судя об их намерениях по соб-твснным, подозревал в желании стать еГо наследниками и многих тайно отравил.
Выбор Адрианом в качестве наследника престола пятидесятидвухлетнего Антонина объяснялся тем, что тот ничем не выделялся из массы сенаторов. Это был выходец из Галлии, где он имел крупные поместья, человек спокойный и покладистый. У Антонина было двое сыновей, но, опасаясь, что это сделает его родоначальником новой династии, Адриан приказал ему усыновить Анния Вера и Марка Аврелия, будущих императоров. При этом выбор был связан с тем, что у Вера было слабое здоровье, а у Марка
Аврелия отсутствовал интерес к государственной деятельности.
По описаниям историков, это был человек разносторонне образованный и талантливый, но при этом психически неуравновешенный, с резкими переходами от скупости к щедрости, от откровенности к лицемерию, от добродушия к жестокости. Нервозность, видимо, была причиной его необычайной страсти к перемене мест.
Конец жизни император провел в Италии, на роскошной вилле близ Тибура, порой впадая в болезненную меланхолию. После гибели своего любимца, юноши необычайной красоты Анти-ноя (он утонул в Ниле) депрессия прерывалась приступами ярости. Во время одного из них он казнил своего лучшего друга архитектора Аполлодора, которому Рим обязан величайшими постройками. Казнено было двое видных сенаторов. Незадолго до этого ушла из жизни его супруга Вибия Сабина, внучатая племянница Траяна. С ней Адриан давно уже не жил, но ведь именно ей он был обязан властью.
Летом 138 г. император скончался в Байях на шестьдесят третьем году бурной жизни от мучительной болезни — водобоязни. После смерти Адриана престол в Риме занял Антонин (138-161). аздача денег из наследства Адриана и собственной казны воинам Римской черни обеспечила в городе спокойствие, а отказ от обыч-°го налога на жителей Италии и провинций — ликование всей империи.
отличие от своего предшественника Антонин был противни-перемен и новшеств. Наместников, добившихся в своих провинциях спокойствия, он удерживал у власти до девяти лет. Был сокращены расходы на строительство и предназначенные на него средства направлялись исключительно на восстановление соору^е ний, разрушенных стихийными бедствиями как в Риме, так и в про винциях. Впрочем, на зрелища Антонин не скупился. Со всего круга земель поставлялись для показа и травли диковинные звери, и притом в огромном количестве. Однажды он выпустил на арену одновременно сто львов.
Спокойствие в империи было таким, что, казалось, никого не напугало ни появление кометы, ни известие о рождении одной женщиной сразу пятерых детей. Но все же то здесь, то там лимес взламывали варвары. С ними удалось справиться направленным к месту вторжения императорским легатам. Сам император был домоседом, и Италию покинул лишь раз, чтобы навестить свои галльские поместья.
Вскоре после прихода к власти Антонин получил от сената почетный титул Пий (Благочестивый). Разумеется, этим сенаторы хотели лишний раз подчеркнуть свое отношение к Адриану как к нечестивцу. Антонин подтвердил свое благочестие, перенесся в Рим прах приемного отца и добившись вопреки сенату его обожествления. И несмотря на то, что, завистливые, если верить греческим классикам, по самой своей природе боги обрушили на Рим, Антиохию, Карфаген пожары, а на другие города обвалы цирков и землетрясения, многим казалось, что этим они дали возможность императору проявить свою распорядительность и щедрость. И тогда же было решено переименовать в честь Антонина и его жены Фаустины сентябрь и октябрь в антонин и фаустин. Но от этой почести император, не страдавший честолюбием, решительно отказался.
Посмертно Антонин был сделан фламином Юпитера, учредителем новых цирковых игр и жреческой коллегии, которая должна была поддерживать культ нового бога Антонина, прославившегося тем, что во время земной жизни он не пролил ни капли крови граждан, ни даже крови врагов, если они не вторгались в римские пределы.
Антонин, столь приверженный к староримской религии, был первым императором-гуманистом. Никто не зашел далее его в смягчении участи рабов и признании за ними человеческого достоинства. Господам было запрещено убивать собственных рабов. Недаром его младший современник Павсаний назвал Антонина «отцом человечества».
Марк Аврелий и Коммод. Антонина сменил Марк Анней Аврелий (161 — 180), усыновленный им еще при жизни Адриана. Вперie императорский дворец, откуда не раз исходили указы об из-ВЬ 1нии из Рима философов, был занят философом. И у него тотчас 1 явился повод для размышлений в стоическом духе о непостоян-е человеческих судеб. Варварские нашествия, войны на Восто-
охватившая империю чума, истребившая почти треть населения. М фк Аврелий ненавидел войну, но почти все свое правление провел в походах и сражениях.
После смерти в 167 г. Луция Вера он руководил военными действиями на границах, показав, что философия может сочетаться с военным талантом. В самом разгаре успехов Марк Аврелий скончался в Виндобоне (Вене) от очередной вспышки чумы.
Памятником философских занятий Марка Аврелия стала его книга «Ксамому себе», произведение удивительное по искренности чувства и блистательной литературной форме. Философия была его единственной страстью, и можно было думать, что он хотел бы остаться запечатленным в облике мыслителя. Но он оказался единственным из римских императоров, изображенным в качестве всадника. Впрочем, скульптор отказался от героизации императора-победителя, и в столь необычном положении Марк Аврелий легко узнаваем как философ. Оставался и еще один памятник его деятельности по защите империи — колонна. На опоясывающем эту колонну мраморном рельефе император — философ на коне (узкогрудый, с тонким лицом, обрамленным бородой, с выпуклыми, словно бы удивленными жизнью глазами) среди своих воинов или в окружении побежденных и молящих о милости варваров.
Личная жизнь Марка Аврелия была несчастливой, хотя жену его звали Фаустина («Счастливая»). Ни для кого в Риме не были секретом ее похождения в римских тавернах. Знал об этом и Марк Аврелий, но развода распутнице не давал, объясняя друзьям, что при разводе пришлось бы возвращать приданое. Имелась в виду императорская власть: Фаустина была дочерью Антонина Пия. После кончины Фаустины в 175 г. император произнес в честь императрицы, сопровождавшей его в походах и потому названной им «матерью лагерей», похвальную речь, хотя она была лагерной девкой.
Сын Марка Аврелия был единственным из династии Антонинов, кому власть досталась не по усыновлению, а по кровному родству, но родство это, судя по телячьим мозгам и внешнему виду (бычья щея, маленькие, пылавшие злобой глазки) было сомнительным (это ыл истинный сын Фаустины, скорее всего, от одного из ее любимцев, солдата или гладиатора).
С детских лет всеми помыслами Коммода (180—192) целиком владела арена Колизея, а единственным его увлечением были гла-«иаторы. Вообразив себя Геркулесом, император появлялся в амфитеатрах с львиной шкурой на плечах и с палицей. Под привет ственный рев толпы он крушил головы людям и расстреливал с га лереи из лука зверей. Культу ума, которому отдал жизнь Марк Ав релий, была противопоставлена грубая сила, пропагандируемая помощью указов и монет с соответствующими изображениями
Императорский дворец с собранными Марком Аврелием и его предшественниками книгами и памятниками искусства превратится в гладиаторскую казарму. Разогнав и перебив многих из тех, кто служил отцу верой и правдой, Коммод окружил себя подонками из числа вольноотпущенников. Многим сенаторам он разослал распоряжение кончить жизнь самоубийством. Императрицу, изгнанную и вскоре казненную, сменила наложница. Но она стала соучастницей заговора, и в новогоднюю ночь 193 г. во время факельного шествия гладиаторов последний представитель династии Антони-нов был заколот одним из приближенных к нему рабов.
Внутренняя политика. Внутренняя политика мерных Антоша! нов (кроме, естественно, Коммода) характеризуется общими чертами. Это прежде всего урегулирование отношений с сенатом. Обновленный во времена правления Флавиев, он продолжал пополняться новыми сенаторами, преимущественно выходцами из восточных провинций и Африки. Сенат привлекается к обсуждению текущих дел, при утверждении законов, ратификации договоров. Однако влияние сената на государственную жизнь ослабевало, поскольку усиливалась бюрократия.
Конституционные иллюзии, которым предавались при Нерве и в начале правления Траяна, во времена Адриана были окончательно похоронены. Предоставляя сенату рассмотрение тех или иных дел, Адриан пользовался своим влиянием для принятия выгодных ему решений. Так, уже в самом начале правления он физически устранил наиболее близких Траяну людей. Уже при Траяне, как свидетельствует его переписка с наместником провинции Вифинии Плинием Младшим, забота о нуждах провинции и их безопасности перерастает в мелочную стеснительную опеку, лишавшую наместника какой-либо инициативы. Но если Траян контролировал управление провинциями с помощью переписки, то Адриан постоянно их посещал, лично вникая в детали администрации и контролируя состояние финансов. При этом ему удалось выявить массовую практику злоупотреблений муниципальных властей, обогащавшихся за счет строительных работ и разного рода поборов. Панацеей против этого зла была передача управления всадникам. И это под няло престиж государственной деятельности. Само всадническое сословие реформируется: главным условием для вхождения в него новится не столько имущественный ценз, сколько администра-ста ыи опыт и юридическое образование. При этом устраняется и V той источник обогащения всадников — откуп налогов. Он пере-
тся в руки местных сборщиков. При Адриане всадники участво-•али вместе с сенаторами в рассмотрении судебных дел — импера-выносил вердикт на основе их общего решения.
В длительные периоды пребывания Адриана вне Рима руководство сенатом и деятельностью центральных учреждений было передано префекту претория Турбону, видимо, пользовавшемуся неограниченным доверием императора. Такая не имевшая прецедентов по длительности и объему полномочий власть позволила юристу Помпонию сравнивать префекта претория с начальником конницы царской и республиканской эпох, занимавшим второе место при царе и диктаторе. Со времени Адриана роль префектов претория возрастает, и они становятся опасными конкурентами императоров.
При Траяне городское самоуправление в Италии и провинции было подчинено надзору временных кураторов, в чью задачу входил контроль за городскими финансами. Сохраняя их, Адриан добавил к ним четырех консуляров по судебным делам, каждый из которых ведал определенным округом. Из их ведения исключался Рим с его ближайшими окрестностями. Таким образом, Италия теряет свое привилегированное положение и ставится под непосредственный контроль центральной власти.
Судя по панегирикам времени первых Антонинов и некритическому использованию их более поздними римскими авторами, империя во II в. переживала «золотой век». Однако этому противоречит как социальная политика Нервы и его преемников, так и понижение империи при Марке Аврелии и Коммоде в хаос. Помимо обычных раздач столичному населению, первые Антонины предприняли чрезвычайные меры по оказанию помощи беднейшему населению Италии. Из средств императорской казны был создан специальный фонд, для кредитования мелких землевладельцев на льготных условиях (5% годовых). Проценты возвращались не в имперскую казну, а передавались в кассы муниципиев. Из образовавшихся там Дочерних фондов выдавались пособия (alimenta) неимущим семьям, для содержания сирот, сначала только мальчиков, а затем и дево-*ек. При Траяне алиментарная система развивается и совершенствуется. Местные фонды расширяются за счет частной благотворительности. Сироты и дети из малоимущих семей получали ежемесячные пособия: мальчики — 16, девочки — 12 сестерциев. В столице, помимо этого, пять тысяч детей получали бесплатный хлеб. Беднякам, кроме хлеба и масла, стало выдаваться также и вино.
При Адриане был создан постоянный государственный совет чт стало ударом по сенату. В его состав, наряду с друзьями императоп и его приближенными были введены юристы Ювенций Цельс Не раций Приск, Сальвий Юлиан. Последний, достигший высших ступеней сенаторской карьеры, составил по поручению Адриана «Вечный эдикт» (edictum perpetuum), в котором на основании предшествующих эдиктов преторов сформулировал правовые обязанности всех будущих преторов. Этот документ, утвержденный императором отнимал у преторов правовую инициативу. Под видом унификации права ликвидировалось административное, судебное и законодательное значение сената и магистратур. Консолидация императорской власти была достигнута с помощью не грубого насилия, а манипуляций римским правом. Видимо, негативное отношение сената к Адриану объяснялось не столько казнями отдельных сенаторов в 118 и 136 гг., сколько пониманием того, что император, оказывая внешнее уважение к сенату, добился его полного подчинения своей власти.
Памятуя о роли, сыгранной армией перед приходом к власти Веспасиана, Антонины (кроме Коммода) держали войска под усиленным контролем. Траян совершенствовал римское войско в ходе возглавлявшихся им военных операций. Антонин действовал так, словно война неизбежна. Посещая отдаленные римские гарнизоны, он брал на себя обязанности среднего и даже младшего командного звена. Вместе с солдатами он участвовал в упражнениях и проходил в полном вооружении по двадцать миль. Будучи поклонником греческого образа жизни, он тем не менее распорядился о разрушении в лагерях портиков, садов, украшенных произведениями искусства и помещений для пиров, носил вооружение воина и питался на глазах у солдат обычной лагерной пищей — салом, творогом и ноской, напитком из воды, уксуса и яиц. При нем было покончено с поборами, обогащавшими центурионов и войсковых трибунов и облегчавшими рядовому составу суровую службу, также стала анахронизмом практика назначения на воинские должности по протекции. Центурионом мог стать лишь опытный воин, а войсковым трибуном — человек в возрасте, у которого успела вырасти настоящая борода. И самого императора по одежде и вооружению легко можно было принять за римлянина старого склада, если бы не отдававшиеся им и вызывавшие смех распоряжения: по-латыни он говорил неправильно и с греческим акцентом.
При первых Антонинах резко снизилась роль вольноотпущенников и всякого рода иных императорских советчиков, от засилья которых страдал сенат и при Юлиях-Клавдиях, и особенно при пос леднем Флавии. «Сильный вольноотпущенник — признак слаОо императора», — провозглашал Плиний Младший в своем панеги Тоаяну, подчеркивая, что император избавил Рим от этого зла.
'11П ' ,«ггп'шенники, стоявшие со времени Клавдия во главе импе-нольнои» J о а £
ских канцелярии, при Адриане были заменены всадниками.
^-О'Тнако уже при Марке Аврелии положение меняется. У Марка А пени вследствие пришедшейся на его правление тринадцати-! ней войны не было времени для занятий внутригосударственными делами, у Коммода — желания. При них без конца сменялись императорские «советники», выходцы из солдатских кругов и дворцовой прислуги. Вся энергия этих дорвавшихся до власти людей была направлена на личное обогащение и интриги, а также снискание авторитета у городских низов и солдатской массы с помощью демагогических мер.
Первым из временщиков был Нигидий Перенний, заменивший префекта претория, казненного по его же навету Коммодом в 182 г. По оценке историка-сенатора Диона Кассия, Перенний не преследовал личных интересов и, отличаясь бескорыстием, укрепил авторитет Рима и молодого императора.
Недовольство Переннием охватило воинов Британии. Собрав депутацию из полутора тысяч лучников, они направили ее пешим ходом в Рим. И однажды утром Коммод увидел у стен дворца запыленных оборванных воинов. Выйдя к ним, он спросил: «Чего вы хотите, сотоварищи?». «Головы Перенния! — отвечали солдаты. — Он злоумышляет против тебя». Коммод не заинтересовался, каким образом в далекой Британии стало известно о заговоре префекта претория, а выдал его вместе с семьей солдатам.
Сменивший Перенния после солдатского бунта интриган Кле-андр был из рабов-носильщиков. Добившись внимания императора, он стал спальником в императорских покоях, а затем на протяжении четырех лет занимал должность префекта претория, используя ее для личного обогащения. Он бойко торговал сенатскими и военными должностями, освобождением от уголовной ответственности и всем прочим, что входило в его компетенцию. Частью добычи он делился с императором и его любовницами, часть использовал на строительные работы в Риме и за его пределами, львиную же долю тратил на себя. Сенаторы и члены их семей, а также муниципальные советы были обложены денежными поборами в фиксированной сумме и ежегодными подарками.
Ухудшение экономического положения и дороговизна продовольствия вызвала недовольство городского плебса. Ворвавшись во Дворец, чернь потребовала головы временщика, и Коммод пожертвовал своим любимцем, как до этого Переннием. Толпа покинула Дворец с окровавленным трофеем и с ликованием обошла с голо-в°й Клеандра город.
Никому из тех, кто сменил гчлеаидра, ml - удшшл.я n 1ак долго холиться у власти. Один из префектом претория правил пять и *' другой лишь шесть часов: '
Религиозная политика. Подчеркнутая приверженность А тонинов староримской и греческой религиям не имела в свое основе какого-либо религиозного чувства. Принося жертвы рим ским и олимпийским богам, они, однако, не были атеистам Адриан был заражен восточными суевериями и руковода вовал-ся указаниями астрологов и знатоков восточных религий, сам занимаясь гаданиями и веря знамениям. Он приказал переместить колосс подальше от Колизея и, заменив голову Нерона головой Гелиоса, учредил солнечный культ. Другой такой же памятник, но в честь лунного божества, было поручено воздвигнуть великому мастеру Аполлодору. Но римляне его не увидели поскольку Аполлодор был казнен из зависти императора к таланту соперника, хотя и друга.
Чрезмерное усердие по отношению к староримским богам сочеталось у Адриана с пренебрежением к культам других народов. Мощнейшее из восстаний иудеев, разгоревшееся в годы его правления, фактически было спровоцировано распоряжением возвести храм Юпитера на месте разрушенного иерусалимского храма, главной святыни верующих иудеев.
Линии на укрепление римской религии следовал и Антонин Пий. Благочестие Антонина, возможно, не было показным. Он отмечал все религиозные праздники и воздвигал памятники. Но вместе с тем его религиозная политика отличалась терпимостью по отношению к чуждым Риму религиям: он разрешил иудеям исполнение их религиозных обрядов и, прекратив преследования христиан, не препятствовал публичным выступлениям христианского апологета Юсти-на. И это было замечено позднейшей христианской традицией, которая даже создала фальшивку, приписав Антонину указ, обращенный к христианам Азии. Современные Антонину христиане делают первый шаг в сторону империи, стараясь представить себя законопослушными подданными и откреститься от мятежников иудеев. Именно в это время появляется фальшивка «акты Пилата», в которой один из самых страшных римских наместников, осужденный за неистовость даже Тиберием, представлен невинным агнцем.
От греко-римской религии не отошел и Марк Аврелий, несмотря на философские убеждения. Все его дела сопровождались жер!' воприношениями. Сразу же после разрушения храма в Элевсинс император отовсюду собрал жрецов для молебствия и совершения магическ^ Гр0ены семидневные лектистернии — оорид вмпа^ ЭТ°М'- - ов из храма и их кормления. Были организованы работы по * * ановлению святынь. К давним постройкам были добавлены В°СС (гвых дворца с двумя храмами. В ходе раскопок в одном из них 2ВЭ и выявлены следы императорского культа. Тогда же была воз-едена стена с воротами, арку которых и поныне украшает голова Марка Аврелия.
В 176 г. Марк Аврелий был посвящен в элевсинские таинства и аже удостоен жреческого сана литобола (метателя камней) с правом доступа в анаптерион, святая святых храма.
Вполне терпимо относился Марк Аврелий к вере иудеев, но на христиан веротерпимость императора не распространялась. Хотя он и не был инициатором их преследований, гонения христиан при нем по инициативе провинциальной администрации оказались не менее жестокими, чем даже при Нероне. *
Внешняя политика. Начало эпохи Антониной характеризуется необычайно активной внешней политикой, настолько активной, что в памяти далеких поколений Траян сохранился не как правитель, возвративший в город на семи холмах законность, а как великий воитель. Автор «Слова о полку Игореве» вспоминает о «веках Трояна», о «земле Трояна», о его «тропе». Так Траян превратился в «Трояна» и неистового духа войны.
Исторически Траян и впрямь проложил дорогу туда, где почти девять столетий спустя насмерть бились полки князя Святослава, в Задунавье. Здесь соседями Рима были возглавляемые Деце-балом мирные свободолюбивые племена даков, которые незадолго до прихода к власти Траяна отбросили легионы Домициана, вторгшиеся в их земли. Дакийский союз племен не представлял для римлян угрозы. Но надо же было на ком-то испытать оружие, ржавевшее в бездействии на этой границе уже почти десятилетие. Децебал пытался найти союзников. Парфянский царь, к которому он обратился за помощью, медлил. В ходе двух напряженных военных кампаний 101 — 102 и 104—106 гг. ожесточенное сопротивление даков было сломлено. Когда пала дакийская столица Сармизегетуза, на центральной площади ее защитники выставили корчагу с ядом, чтобы им могли воспользоваться все, кто не - отел оказаться в руках победителей. Дакия стала римской провинцией, а восточным рубежом империи сделался вместо Дану-вия 1 раянов вал, насыпанный за рекою Прут (территория современной Молдавии).
Дакийские кампании были репетицией к надуманному Тр1я ном грандиозному военному действу, призванному превратит Римскую империю в мировую державу в полном смысле этог слова. Осенью 113 г. две римские армии начали из Капиадокиц и
^^^^^
Легионеры времен Траяна (с рельефа на колонне)
Сирии наступление на Армению, принадлежавшую тогда парфянам. С помощью римских союзников, кавказских иберов и албанцев, нанесших удар с севера, Армения была быстро захвачена. Прибывший к театру военных действий император провозгласил ее римской провинцией и немедленно повел легионы на юг, в Месопотамию.
Ошеломленные мощным ударом парфяне бежали. 23 февраля 116 г. Траян получил от сената почетный титул «Парфянский Величайший». Весной того же года была захвачена Вавилония. Пала парфянская столица Ктесифон. Римляне вышли к заливу Индийского океана и омыли в его водах пропылившиеся калиги. Открывалась дорога на Индию, протоптанная воинством Александра Македонского. Но в это время пришла весть о грандиозном восстании, поднятом в Египте, Киренаике и на Кипре евреями. Вскоре огнем был охвачен весь Передний Восток. Индия осталась мечтой, на которой впоследствии сломали себе головы многие кандидаты в Александры. В Рим Траян не вернулся. Вскоре после вести о восстании его хватил удар. В Киликии, близ Исса, он скончался и «стал богом».
евания Траяна имели своей целью не только поднятие пре-императора и демонстрацию мощи империи, но и увеличе-СТИ*ес доходов за счет военной добычи. Но здравомыслящему Алдану стало ясно, что удержание всех присоединенных территорий
возможно лишь ценой чрезвычайного напряжения сил и средств государства. Это подвигло его на ответственное решение. Находясь еще в Антиохии, он заключил мир с парфянами, вернув им Ассирию и Месопотамию, и снова превратил Армению в зависимое от Рима царство. На северных и восточных границах империи Адриан отказался от крупных наступательных операций и принял чрезвычайные меры для укрепления римского лимеса.
При Антонине империя пользовалась плодами мира и продолжала укреплять свои рубежи. В Британии удалось обезопасить римские владения: к северу от вала Адриана появился вал Антонина. В Африке, отбивая набеги мавров, легионы далеко проникли в горы Атласа.
Престиж империи при Антонине был необычайно велик, о чем свидетельствуют направленные к нему посольства из Индии и Гир-кании. Китайские источники сообщают о появлении при дворе императора послов от Ан-Туна.
При Марке Аврелии затишье сменилось бурей. Словно варвары повсеместно сорвались с цепей и обрушились на римские провинции. Биограф Марка Аврелия говорит о «заговоре всех племен от Иллирии до Галлии». Разумеется, племена действовали
независимо друг от друга, но это не меняло положения, ибо сил для одновременного противодействия вторжениям не было. Волны завоевателей в 161 —165 гг. катились лавиной, уничтожая римские укрепления, захватывая города, угоняя в плен тысячи людей и даже просачиваясь в Италию.
На пятый год правления Марка Аврелия в столицу пришла весть, что провинцию Нижнюю Мезию затопило, подобно дождевому потоку с гор, племя, чье имя костобоки ни о чем не говорило. Оттуда варвары распространились во Фракию и, пройдя через Фермопилы, оказались в Аттике. Обойдя укрепленные Афины, костобоки ринулись к Мегаре, опустошив по дороге Элевсин со знаменитым храмом Деметры и Персефоны, не пострадавшим даже во время персидского нашествия. Предсказатели увидели в этом знамение скорого конца мира.
Энергия, с которой действовал Марк Аврелий на полях сражений, дала плоды. К середине 70-х гг. маркоманны, квады и языги вынуждены были отступить. Часть пленников удалось освободить. Но разгоревшаяся эпидемия чумы по своей опустошительной силе не уступала вторжениям. Пришлось заселить пограничные полосы варварами на правах военных колонистов, которые должны были обрабатывать земли и защищать лимес.
На восточных границах встрепенулись и старые враги Рима napjj фяне. В 162 г. парфянский царь Вологез 111 захватил Армению и утвердил там своего ставленника. Одновременно парфянская конница вторглась в Сирию. Цветущие провинциальные города иол верглись опустошению. Немедленно последовали экстренные мер На Восток были брошены легионы под командованием лучших по ководцев и общим руководством Луция Вера, соправителя Марка лия и его зятя. Армения была вновь возвращена, захвачена и ^^-пабтена ее столица Артаксата. Глубоко проникнув в Месопотамию римляне взяли обе парфянские столицы, Селевкию и Кте-Л' он Римские орлы заколыхались над поверженными парфянскими столицами. Впрочем, при заключении мира пришлось вернуть парфянам почти все захваченные у них земли. Тогда же было решено защитить восточные провинции непрерывным лимесом, наподобие дунайского и рейнского. Остатки его обнаружены в ходе раскопок в Дура-Европосе.
После возвращения в Рим был отпразднован триумф, и оба императора были награждены титулами Армянский и Парфянский. Однако вместе с богатейшими трофеями, доставшимися победителям, в римскую империю прокралась чума. Черная смерть показала свой грозный оскал, захватывая Италию и западные провинции (источники сохранились сведения о гибели трети населения империи).
И тотчас у чумы появились новые, казалось бы списанные со счета союзники. С юга в Испанию и Галлию переправились из знойной Африки мавры, с востока, из германских лесов и болот — маркоманны и квады, из бескрайних причерноморских степей — сарматы.
I [осле смерти Луция Вера, в 167 г. Марк Аврелий, возглавивший легионы, перешел в наступление, и варвары, дрогнув, стали откатываться за лимес. Некоторым них было разрешено селиться в приграничных землях под условием их охраны от новых вторжений. В разгаре этого успеха Марк Аврелий скончался в Виндобоне (Вене) от очередной вспышки чумы.
При Коммоде войны продолжали потрясать империю. Войну С квадами и маркоманнами молодой император закончил без территориальных потерь — вождям варваров были обещаны ежегодные военные выдачи.
В 182 г. наступление на африканский лимес начали оправившиеся после нанесенных Антонином поражений мавры. В 183—184 гг. римлянам пришлось воевать в Британии и в Дакии. Прорвав вал Антонина, британские племена продвинулись в глубь римских владений и уничтожили крупное воинское подразделение римлян. В Дакии, несмотря на некоторые военные успехи, пришлось купить мир ценою весомых денежных подачек. Армия при Коммоде теряет боеспособность.
Восстания. Наряду с внешней опасностью существовала и внут-Рчшяя. На время Антонинов приходится одно из самых мощных °сстаний в Иудее, получившее название Второй Иудейской войны.
Римляне считали Первую Иудейскую войну законченной в 70 г отметили победу сооружением в столице триумфальной арки И выпуском монеты с легендой «Покоренная Иудея». Можно был** считать, что с независимостью Иудеи, имевшей более чем тысяче летнюю историю, покончено. Но еще пять лет после этого повстан цы, окруженные римлянами, сражались в Иудейской пустыне на холме Масада, а затем, в 115—117 гг. бились с ними в Египте. В 116 г. восстанием иудеев был охвачен Кипр. Вторая Иудейская война (132—135 гг.) была спровоцирована декретом Адриана о создании в Иерусалиме колонии его имени (Elia Capitolina) с грандиозным храмом Юпитера на руинах храма Яхве.
У Второй Иудейской войны не было своего Иосифа Флавия и ее ход может быть восстановлен по поздним литературным источникам лишь в общих чертах. Очагом восстания стала крепость Бе-фера поблизости от Иерусалима, а вождем, согласно христианским авторам Евсевию и Юстину, Бар-Кохба, что в переводе означает «Сын Звезды». На этом основании делался вывод, что руководитель восстания был объявлен мессией. Война продолжалась три года. Военными действиями на последнем этапе руководил сам император. Сохранилась его направленная в сенат реляция, подражавшая известному афоризму Цезаря «Пришел, увидел, победил»: «Если вам и вашим детям хорошо, то я с легионами благоденствую». Историк, сохранивший это сведение, добавляет, что римляне понесли большие потери. Что касается иудеев, то только в боях погибло 580 ООО душ. Были разрушены пятьдесят городов и многие сотни сельских поселений. Уцелевшим было запрещено жить на своей родине, которая отныне стала называться Палестиной.
Неизвестные древним авторам данные о Второй Иудейской войне сохранили выпущенные повстанцами монеты и обнаруженные в середине XX века в пещере на склоне под римским военным лагерем папирусы с распоряжениями главы восставших Симона — Бар-Косиба (Бар-Кохба) было его прозвищем. Судя по надписям на серебряных и бронзовых монетах Симон восстановил иудейское государство и ввел его эру: «первый год возрожденной Иудеи», «второй год возрожденной Иудеи». Последним центром сопротивления вновь стала Масада. Симон Бар-Кохба, судя по сохранившимся его приказам подчиненным на иудейском и греческом языках, был опытным и строгим военачальником.
В 174—175 гг. в обычно мирном, подавленном римским господством Египте поднялись пастухи-буколы, дойдя чуть ли не до са мой Александрии. Во главе их стоял Исидор, объявивший себя про роком. Римские отряды не выдержали бешенного натиска восстаи бежали. С огромным трудом наместику Сирии, одному из яителей парфян, удалось разогнать толпы сельчан, разъярен-П£1хепритеснениями римлян.
Н Немногим более десятилетия спустя, в 187 г., бывший солдат л терн собрал под своим командованием множество дезертиров, оторые терроризировали провинции, будучи страшнее варваров. Нападая на поместья, он освобождал рабов, и они пополняли его отряд, превратившийся в войско. В Галлии и Испании были развернуты настоящие военные операции, в ходе которых опустошались даже города. После первой неудачи Матерн пробрался с отрядом своих сторонников в Рим, имея цель убить Коммода и захватить власть. Заговор был раскрыт, но вскоре Коммод пал в результате другого заговора.
Убийство Коммода поставило Рим на край пропасти. Казалось, повторялась ситуация 68 г., когда за власть боролись четыре претендента на трон. Каждая из крупных армий выставила собственных императоров. В самом Риме императором был провозглашен Марк Гельвий Пертинакс, объявивший своей целью возвращение к временам первых Антонинов. Сенат стоял за него горой, но в раскладе реальных сил его роль была ничтожной. Преторианцы убили Пертинакса, процарствовавшего всего два месяца. Трон у них купил один из богатых сенаторов. Узнав об этом, во главе легионов на Рим двинулись другие «императоры». Ближе всего к желанной короне оказался наместник Паннонии Луций Септимий Север. В апреле 193 г. Рим оказался во власти его легионов. Трон был занят, и на этот раз надолго.
®Источники. Эпоха первых Антонииов может быть изучена как по литературным источникам, так и по многочисленным надписям, папирусным текстам, монетам и памятникам материальной культуры в Италии и провинциях. Но многие первичные источники утрачены. Так, не сохранились ни автобиография Адриана, ни его биографические труды, обнародованные от имени вольноотпущенников. Не дошли и написанные с использованием названных произведений труды консуляра Мария Максима и ния Элия Корда. Однако их краткое изложение имеется в передаче «Сочинителей истории августов», содержащей биографии Траяна, Адриана, Антонина Пия. Большой потерей является утрата ранних книг исторического тру-да ммиана Марцеллина, продолжавшего историю Тацита с 96 г. до своего т|^Мени - В какой-то мере эту потерю восполняют труды ряда поздних сокра-леи — Евтропия, Аврелия Виктора, Орозия. Они использовали те же лись НИКИ' ЧТ° И *^очинители истории августов», но в их трудах сохрани-111 'и дВедения' там опущенные. Огромную ценность имеет такой современ-нтонинам источник, как переписка Плиния Младшего с друзьями и в бытность его наместником Вифинии — с Траяном, а также произнесенный панегирик в честь Траяна. Им
Полностью утрачены многочисленные литературные и научные ппои дения, написанные Адрианом, который был дилетантом и в литературе науке. Из научных трудов других авторов этого времени дошел трактат «Об акведуках» Секста Юлия Фронтина, выполнявшего при Нерве обязанност контролера над водными сооружениями Рима. Отложилась в правовой лите ратуре деятельность юристов первой половины II в., и это позволяет ирове рить и дополнить сведения о законодательных актах, содержащиеся в трудах историков.