Безбрачие духовенства – не все «за»

В 1074 году Матильда присутствовала на первом соборе, который созвал Григорий VII; он объявил низложенными всех тех духовных лиц, которые имеют жен, виновны в купле-продаже должностей и аморальном поведении вообще. А таких было великое множество. Все они пламенно вознегодовали на нового папу и вступили в союз с римской знатью. Более того, весь христианский мир раскололся на две партии: одни стояли за реформу и безбрачие духовенства, другие были против. Особенно возмутилась Германия, где сам король торговал церковными должностями.
Но Григорий VII шел своим путем. В 1075 году, в конце февраля, он созвал второй собор и объявил светскую власть лишенной права инвеституры (назначения на духовные должности): отныне ни один епископ или аббат не должен был получать от короля кольцо и копье как символы светской и военной власти.
Таким образом, духовенство переставал быть вассалом светских властителей, а церковь обретала полную независимость. Столкновение с самым мощным из светских владык, с германским королем Генрихом IV, становилось неизбежным.
Прогерманская партия в Риме снова пришла в движение, и на папу-реформатора напал некий Ценций (или Ченчо), истинный сын своего варварского века. Это был знатный римлянин, который вел жизнь разбойника. Его отец Стефан был градоначальником Рима.
Ценций полагал, что должен унаследовать этот пост, но градоначальником стал другой римлянин. Это было еще в правление папы Александра II (1061 —1073). Тогда обиженный Ценций выстроил около одного из римских мостов каменную башню и установил взимание платы со всех путников, которые желали из правобережного Ватикана попасть в левобережный Рим.
Папа Александр II ничего с ним поделать не мог. Однако римляне сумели все-таки отдать под суд наглого Ценция, которого осудили и приговорили к смерти. Но... во всем городе не нашлось людей, которые отважились бы привести приговор в исполнение, тем более что Матильда стала вдруг за него заступаться. Дело кончилось тем, что у него взяли заложников и разрушили его незаконную башню.
Ценций был ярым врагом всякой власти, а папской особенно.
Когда в руках Григория VII власть стала заметно крепнуть, Ценций призвал в Рим короля Генриха IV, пообещав ему схватить и выдать папу. Поскольку германец не торопился принять предложение римского бандита, Ценций стал действовать самостоятельно.
В ночь перед рождеством 1075 года он со своей ватагой ворвался в подземелье церкви Санта Мария Маджоре, где Григорий VII служил обедню, схватил папу-реформатора за волосы, выволок наверх, взвалил на коня и умчался с ним по темным улицам и пустырям ночного Рима.
В городе поднялась тревога, колокола забили в набат, народ схватился за оружие, священники бросились запирать церкви, а городская стража — ворота Рима.
Толпы людей с факелами в руках метались по уто-пающему во мраке городу в поисках нагло похищенного папы. Тем временем избитый Григорий VII находился в доме-башне Ценция, где подвергался оскорблениям со стороны его злобных сестер, которые честили великого папу последними словами.
Ценций в обмен на папу потребовал, чтобы христианская церковь отдала ему во владение лучшие ее земли. Рассвирепевшие римляне пошли на штурм башни Ценция. Тогда разбойник запросил пощады. Изруганный Григорий VII дал ему отпущение грехов при условии, что тот отправится на покаяние в Иерусалим. Так папа снова обрел свободу и с кликами ликованья был препровожден толпою назад в церковь Санта Мария Маджоре, где продолжил служение обедни, прерванное столь неожиданным образом.
В скором времени народ разрушил все дома-крепости Ценция и его пособников, которым пришлось убраться из Рима прочь. В Иерусалим на богомолье Ценций, разумеется, не отправился, а остался в окрестностях города и принялся грабить церковные владения.