Ромул и Рем. Можно просто Ромул

Все мы, конечно, знаем, что на месте Рима застолбили участок и разбили первое поселение Ромул и Рем. Это, мягко говоря, немножко не так. Но чтобы не бегать впереди паровоза, возьмемся рассказывать историю становления города с самого ее начала, то есть с момента зачатия братьев-близнецов. Нет, забежим даже еще дальше.

Итак, имеем в наличии: город Альба-Лонга, в городе царствует Нумитор, он же потомок Энея (того самого), время — приблизительно 700–800 лет до нашей эры. Нумитор — хороший царь, и, как водится у всяких порядочных, вокруг него плетутся бесконечные козни злопыхателей, иногда довольно удачные. Так вот, его братец Амулий очень серьезно навострился на тронное место, путем подкупа свергнул Нумитора, убил его сына, а дочь Рею Сильвию отправил в весталки, чтобы исключить появление продолжателей рода: весталки, как известно, на тридцать лет давали обет не соприкасаться с мужчинами интимными местами, а уж если дошло до срамного дела, то светило весталкам быть похороненными живьем, к чему на трезвую голову никто особо не стремился.

Вот тут и начинаются чудеса, то бишь зачатие. Активная сторона — бог Марс, пассивная — Рея Сильвия, на выходе имеем искомых Ромула и Рема. Едва только появившись на свет, они были представлены царю Амулию на обозрение, которое, впрочем, оставило у царя неприятный привкус — он-де старался, чтобы левые претенденты на престол не плодились, а они вон — пучками лезут. Разозлился царь, ну как тут сохранять равновесие, и дал указ прихлопнуть всех троих: Рею за то, что родила некстати, близнецов — что родились вообще. Женщину полагалось по обычаю предков зарыть на три метра в землю, ребятишек утопить в Тибре.

Как будто бы нашим героям крышка, но тут всплывает уже упоминаемый Марс, к месту вспомнивший, что он, кроме того что бог, еще и заботливый муж и любящий отец, и пускает дымом весь план ликвидации. Рея благодаря заступничеству царской дочери (Марс постарался) отделалась легким попаданием в тюрьму, и с ее детями тоже не приключилось ничего смертельного.

Раб, несущий лукошко с мальцами, по приближении к Тибру увидел бушующую стихию (Марс опять поднапрягся), с перепугу оставил корзину на берегу и смотался восвояси. После некоторого количества водных злоключений близняшки оказались на другом берегу в относительной безопасности, на крик голодных дитяток выбежала с логова волчица (впоследствии ставшая капитолийской) и приобщила их к своему выводку, чтобы не пугали волчат серенадами. Так и жили они, поживали, похлебывая волчье молочко, забавляясь с дятлами и чибисами, пока не были обнаружены пастухом Фаустулом. Пастух резонно прикинул, что детям человеческим более годится расти с людями, нежели с представителями фауны, пускай и доброжелательными, забрал их в свой дом, нарек, собственно, Ромулом и Ремом и воспитал вместе с женою своею Аккой Ларентией.

И выросли близнецы пригожими, умными, веселыми, смелыми, с царскими даже замашками, настоящие, короче, предводители. И стал вокруг них собираться различный люд робин-гудовской закваски, и пользовались братья большим их уважением, и готовы они были идти за братьями и в огонь, и в воду, и по грибы, лишь бы только быть с ними. И так вот само собой незаметно сколотился боевой отряд, довольно агрессивный и досаждающий соседям. После очередной разборки Рем попал в плен к пастухам Нумитора (напомню — дед близнецов), которые привели его пред ясные очи своего повелителя. Нумитор порасспрашивал невольного гостя про жизнь, про то про сё и, спасибо разговорчивости Рема, выяснил, что перед ним стоит дорогой внучек, которого он уже двадцать лет как траурно поливает соплями.

В то время как Рем излагал мемуары деду Нумитору, названный папаша Фаустул тормосил Ромула, уговаривая спасать брата. Он даже решился рассказать ему все об их рождении, об их матушке и дедушке, о вероломном царе Амулии, который ой как нехорошо поступил с матушкой и дедушкой, и даже более того: если Амулий пронюхает, что находящийся у Нумитора пацан есть Рем, то ясен пончик, что голова Рема очень быстро отделится от туловища. Рассказ этот послужил весомым аргументом к началу военных действий — Ромул собрал весь подвластный сброд, кинул клич местному населению подтягиваться за компанию и двинулся воевать вероломного царя Амулия, тысяча чертей ему в печенку.

Таким образом, справедливость восторжествовала, Амулия общими усилиями прибили, корону вернули Нумитору, семья в единении, слезы радости, крепкие объятия, море вина, три этажа закуски и все такое. После бурного празднования торжества справедливости выяснилось, что ни Ромул, ни Рем ни в чьем подчинении стоять не собираются, а будут строить свое счастье на новых координатах, а именно — где их обнаружила волчица, благо теперь они в курсе всех изгибов своей биографии. Да и подельникам близнецов, романтикам с большой дороги, явно пришлось бы туго в добропорядочной Альба-Лонге.

Сказано — сделано. Однако некоторые аспекты мероприятия вызывали, как ни странно, жаркие споры и выявляли коренное расхождение во взглядах братьев на будущее. Ромулу казалось, что начинать застройку нужно с этого конца холма, Рему — что с того, Ромул утверждал, что его имя более всего годится для передачи городу, Рем решительно не соглашался, Ромул доказывал, что родился быть царем, а Рем, оказывается, тоже не прочь нацепить царственную тогу, и так во всем, большом и маленьком.

Общим совещанием решено было сладить конфликт по традиции того времени, а именно — погадать на живой природе. Братья расселись подальше друг от дружки и стали высматривать знамения, которые должны были бы в идеале положить конец дурацким спорам, но, увы, не положили. Один увидел шесть коршунов (как бы свидетельствовавших о его правоте), другой мгновением позже — двенадцать, опять спор — чьи коршуны важнее, и опять эскалация напряжения. В конце концов Ромул плюнул на гадание и взялся за работу в надежде, что непонятки сами собой утрясутся в процессе. Взялся он рыть ров, обозначающий границы будущего города, конечно же, не в том месте, который хотел видеть Рем. Рем, не желающий допускать наплевательского отношения к своей бесценной персоне, сменил аргументы на издевательства — стал прыгать через ров, приговаривая со смешком, что вот никогда не встречал настолько неприступных укреплений. Ромул, уже доведенный предыдущим событийным рядом до белого каления, в состоянии аффекта съездил Рему лопатой по башке, отправив его тем самым на небеса доказывать там духам предков правильность своих соображений. Так что, как видим, Рем имеет довольно отдаленное отношение к основанию славной столицы Италии, потому как окочурился в самом зачатке своей градостроительной карьеры.

Собственно, нет Рема — нет проблемы. Далее все пошло по накатанной, спорить было не с кем, да и незачем, границы города утрясли без проблем, пробурив борозду плугом, запряженным белым быком и белой коровой. Заложение города состоялось по всему набору традиций того времени, прямо до мельчайших деталей, назвали его, естественно, в честь Ромула, и царем его стал, естественно, Ромул.

Население новоявленного Рима стало главной заботой правителя. Пополнялось оно за счет беглых рабов, искателей приключений, всякого рода авантюристов и тому подобных неженатых деятелей, так что у города сложилась определенная репутация, не очень приятная в глазах соседей. Соответственно, замуж туда шли ну очень неохотно, а, как известно, без женщин мужчины чувствуют себя неуютно, часто впадают в депрессию и совсем не размножаются. Ромул придумал довольно ломовой, но очень действенный способ пополнить прекрасную часть римлян, вошедший в историю как похищение сабинянок.

Царь пустил слушок по близлежащим землям, что нашел под землей алтарь, посвященный богу Консу, и по этому знаменательному поводу приглашает всех маленько пофестивалить, а заодно поглазеть на состязания спортсменов, пеших вояк и кавалеристов. На консуалии (так назвали праздник) съехались представители многих народов обоих полов, естественно, в безоружном виде, и мирно развлекались, пока на них по условному сигналу не набросились римляне и не растащили нежный пол, кто сколько смог. К слову, крали по возможности только незамужних. Даже сам Ромул отхватил свою долю в виде Герсилии, на которой впоследствии женился. Мужской состав гостей поспешно ретировался по домам, спасая задницы, благо им этого никто не возбранял делать. Потом, конечно, они дергались вернуть утерянное, но безуспешно — римский меч всю дорогу оказывался быстрее, острее и удачливее. Но с сабинянами, потерпевшими от консуалий больше всех, у римлян приключился конфуз.

Сабиняне собирались в поход отвоевывать похищенных довольно долго, так что те успели не только успешно оплодотвориться, но и нарожать новое римское поколение. Во время боя фортуна явно изменила римлянам, но спасли положение, как ни странно, сами сабинянские девы: они вышли с младенцами на поле брани и приказали мужикам прекратить сотворять паштеты друг из дружки, поскольку это совершенно ничего не изменит — сабинянам быстрее надо было шевелить поршнями, а римляне и так уже достаточно пошевелили чем надо. Сильный пол почухал репы и признал женскую логику в данном случае убедительной, сложил амуницию и заключил мир, а недавние враги пополнили население Рима. Таций, царь сабинян, стал соправителем Ромула и так правительствовал шесть лет, пока его не грохнули лавинийцы. Впрочем, не о Тации речь.

Похищение сабинянок, а точнее, последующие боевые успехи римлян по усмирению обиженных консуалиями городов несказанно повысили рейтинг Рима, и в него бурлящим потоком устремились табуны свежих народов, заселяя холмы и равнины.

Демографическая ситуация наладилась, Ромул взялся за упорядочение новоприбывших. Перво-наперво он установил социальную несправедливость, отделив тех, кто побогаче и познатнее (патрициев), от других, кто такими качествами не обладает (плебеев). Патриции вершили суд, ворочали финансами города, творили законы и следили за их исполнением, плебеи всех этих позорных обязанностей были лишены и занимались в основном благочестивым паханием земли, выпасом скота и всяческими ремеслами. Также Ромул ввел разделение Рима на административные единицы, а еще сенат, валюту и массу всего полезного и способствующего расцвету города в теперешнем и в будущем. Кроме того, воевал, да, причем успешно и много.

И царствовал Ромул на римском престоле тридцать восемь годов, после чего улетучился на небо прямо с Марсового поля во время жертвоприношения и там на небесных сферах околачивается до сих пор в виде бога Квирина.

С исчезновением последнего главного героя подходит концу и мой рассказ, а ежели кому свербит и чешется свериться с древними, сколько я наврал, то идите вы к Плутарху и его «Сравнительным жизнеописаниям», он в курсе.